Память

ТРЕЩИНА НА ЗЕРКАЛЕ

В гримерке у Константина Максимовича было зеркало с едва при­метной трещинкой. Для многочисленных поклонников, приходивших к Адамову выразить свое восхищение после очередного спектакля, она была почти незаметна. Опасение вызывала суфлер Любаня: она так преданно служила актерам, так благоговейно устраивала их быт, что, увидев, непременно поменяла бы зеркало на другое - без дефекта.

Но трещинка приносила Адамову счастье. Перед каждым спектак­лем он обязательно проводил по ней пальцем, словно гладил. В по­следнее время ему казалось, что от неудач трещинка росла, при успехе - уменьшалась. Адамов был суеверен и перед каждым выходом на сцену мысленно просил трещинку не расти. Впервые он заметил тре­щинку в 1937 году. Шел спектакль «Три мушкетера». Адамов играл ие­зуита Бридена. Спектакль был поставлен без особой выдумки, зато до­рогие костюмы, громоздкие декорации и имя Дюма делали сборы. Роль была небольшой - выходя на сцену, Адамов откровенно скучал. А тут еще Герман Савельев, играя Портоса, вдруг начал хохотать без оста­новки, ломая режиссерскую партитуру, словно хотел заполнить своей неуемной энергией всем заметные темпоритмические «прорехи» спек­такля. И Адамов почувствовал, что больше не может ходить по сцене заданной походкой, говорить чужие, не совсем понятые ему слова. Не­ожиданно его Бриден начал сочно ругаться, плотоядно потирать сухие когтистые руки и выделывать такие танцевальные па, что музыканты в удивлении привстали в оркестровой яме.

Адамов успокоился, только уйдя за кулисы. Провожал его гром ап­лодисментов.

А через день появилась в «Рабочем крае» статья о спектакле и о безобразном переигрывании и отходе от реализма актера Адамова. Вместе со статьей на зеркале и появилась трещинка. Константин Мак­симович несколько раз перечитал обидные для него слова, он никак не мог взять в толк, как не понял критик причин его выходки, актерского бунта против серой режиссуры...

«А еще псевдоним себе выбрал - «Вальсингам», - усмехнулся гру­стно Адамов - мудрым председателем из пушкинского «Пира во время чумы» прикрылся...»

Константин Максимович Адамов работал в Ивановском театре опе­ретты с первого дня его открытия. До Иванова ему пришлось порабо­тать на Дальнем Востоке, в Сибири, Москве, Киеве, Одессе. Начинал он актерскую деятельность в труппе Долина как драматический актер. Сыграл Аркашку в «Лесе» Островского, Бубнова в «На дне» Горького, Шмагу в «Без вины виноватых». В театре Долина было два направле­ния - драматическое и музыкальное. Ставили 20 премьер в месяц! Ак­тер, не занятый в драматическом спектакле, мог в тот день играть в оперетте. В труппе Долина Адамов и сменил амплуа, стал артистом оперетты.

Он часто вспоминал то время, когда приходилось работать на из­нос. Но какую крепкую актерскую технику это позволило выработать! Были и совсем абсурдные вещи: в арии из оперетт порой приходилось вставлять переложенную в стихи рекламу бакалейных и мануфак­турных фирм. За рекламу антрепренер получал от фирм неплохие деньги. Приходилось и Адамову в роли лейтенанта Шамплатро из «Ма­демуазель Нитуш» в изящных, выдержанных в духе старинного гавота куплетах «Ангел вы мой» прославлять мыло местной мыловарни, за что мальчишки долгое время, завидев его, кричали. «Мыльный ангел идет!» Оттого и сбежал он из театра Долина.

Ивановская сцена принесла Адамову успех. Лучшие роли созданы им в нашем городе: фабрикант Гизен («Белый конь»), фельдфебель Булдырин («Последний чардаш»), губернатор Оллендорф («Нищий студент»), сенатор Гариссон («Ярмарка невест»), Цыбуля («Сорочинская ярмарка»), вице-король Перу («Перикола»), дед Нечипор («Свадь­ба в Малиновке») и граф Кутайсов в «Холопке»... Кутайсов был признан лучшей ролью Адамова. Сам он считал, что львиной долей успеха обя­зан блистательной партнерше (роль Виолетты играла юная Л. Адамантова). Сцена, где он говорил Виолетте о своих поэтических чувствах и пел изящный мадригал, а потом приглашал ее танцевать, шла на небывалом подъеме. И зритель на некоторое время забывал о вероломстве графа.

 «В «Холопке» этот способный артист злоупотребляет эксцен­трикой, в которой не разберешь даже, что от автора и что отсе­бятина. Нужна более серьезная трактовка образа. Адамов был бы хорош, если бы ту реалистическую манеру игры, которой он дер­жится в первых сценах, сохранил на весь спектакль. Все же, с приве­денной выше оговоркой, роль в «Холопке» надо считать лучшей у Адамова».

(А. Вальсингам, 15 мая 1946 г.)

«Роль губернатора в «Гейше» поручена артисту Адамову, ничего нового артист в роль не вносит. Это все тот же шаблонный опере­точный селадон с вихляющей походкой и довольно дешевыми трюка­ми. Переигрывание стало чуть ли не системой у Адамова».

(А. Вальсингам, 9 января 1946 г.)

Трещинка на зеркале росла, и Адамов при помощи грима нарисовал на ней изящную виньетку. Конечно, кроме газетных рецензий, приходи­ли письма от благодарных зрителей. Но письма он читал один или с друзьями, а газеты - весь город. Адамову все время хотелось встре­титься с Вальсингамом, напомнить ему, что жанр оперетты имеет свою специфику, что буффонадные приемы в нем вполне приемлемы, что на «голом реализме» праздника не создашь, да и вообще за обвинение в отходе от реализма в 37-м сажали... Очень о многом хотелось погово­рить. Но случай так и не представился. А сердце щемило все чаще и чаще.

Спасали полные залы, лавины аплодисментов которые сопровож­дали каждый его выход. Адамов как никто умел сочно подать реплику, рассмешить зрителя неожиданным трюком. А каких партнеров послала ему судьба! В «Свадьбе в Малиновке», создавая образ деда Нечипора, он любовался игрой М. Матвеева (Назар Дума), Г. Савельева (Атаман), Э. Мая (Попандолуло). А какие женщины блистали на сцене ивановской оперетты в его время: Людмила Адамантова, Ада Альская, Любовь Вы­соцкая... Адамов был уверен, что все эти актеры украсили бы сцену столичных театров. Да и сам он в каждой роли выкладывался полно­стью и совсем не щадил себя.

...После смерти Константина Максимовича вездесущая Любаня за­брала бракованное зеркало. Только выкинуть его не решилась: ей ка­залось, что зеркало хранит в своей памяти разные лики актера, и большая трещина через все зеркало совсем не помеха.

В этот же вечер зеркало раскололось на две части. Любаня уверяла меня, что так же раскололось сердце блестящего актера.

Наталья Шутова.